В один из дней дверь камеры с лязгом открылась, вошли двое охранников и выкрикнули мою фамилию.
Я от неожиданности даже вздрогнул, потом облегченно вздохнул и сказал Профессору:
– Наконец-то хоть что-то определится.
– Ну-ну… на всякий случай – удачи, Колдун! Если в камеру не вернешься, запомни номер сотового, он простой. – Профессор быстро продиктовал мне номер. – Состыкуемся, если что.
Охранники, как ни странно, спокойно смотрели, как я прощаюсь с сокамерниками, и не торопили. Все-таки слава черного колдуна имеет свои преимущества – вдруг порчу напустит?
Заложив руки за спину, я пошел за ними по коридору, после процедур оформления снова отправился в автозак, и через два часа меня вели по вонючему коридору к знакомому кабинету, с которого началось мое путешествие в тюрьму.
Конвоир толкнул дверь, спросил разрешения, и второй конвоир подтолкнул меня в спину, пред светлые очи хозяина кабинета.
Очи были и правда светлые, да и хозяин очень уж сильно побелел. Он был бледен, изможден и тощий как палка, одежда висела на нем, как на вешалке, на голове пульсировал мой «слизняк», выкачивая силу и перекачивая в меня.
Все эти месяцы, что провел в СИЗО, я чувствовал, как тают силы полковника и поддерживается мое здоровье. Я бы не удивился, если бы узнал, что и лет жизни у меня прибавилось, а у полковника сократилось.
– Что, доволен? – Лицо полковника задергалось в нервном тике и перекосилось. – Проклятый колдун! – Полковник достал пистолет, передернул затвор, дослав патрон в патронник, и направил ствол на меня. – Я сдохну, но и ты сдохнешь, тварь! – Он выстрелил, целясь мне прямо в грудь, дважды нажав спусковой крючок.
Как будто страшный молот обрушился на мое плечо и грудь – одна пуля разбила мне ключицу, а другая пробила легкое, и изо рта у меня фонтаном хлынула пузырящаяся кровь.
Последнее, что я увидел, это как мой «слизняк» раздулся раза в три и запульсировал с такой скоростью, что его пульсации перестали быть видны, такое впечатление было, что он просто завизжал, перекачивая энергию от полковника ко мне. Это меня спасло, а полковника убило – фактически он убил самого себя, заставив мою черную сущность активизироваться в попытке очень быстро восстановить мое здоровье, конечно, за счет его жизни, а жизни оставалось немного – за два с половиной месяца «слизняк» успел разрушить его организм.
Полковник умер на месте, но я этого не видел, потеряв сознание.
Очнулся я уже в больнице, под охраной милиционеров, стоящих в изголовье, и первое, что увидел над собой, – шар головы следователя.
– Очнулся? Давай поговорим с тобой, расскажешь, как дело было. – Капитан милиции сидел рядом со мной и с интересом смотрел на меня. – Самое главное, скажи мне, как это получилось, что в тебя всадили две пули калибра девять миллиметров, а ты остался жив, и при этом раны твои выглядят, как будто ты был ранен лет десять назад? А? Пояснишь? Пули остались в тебе и каким-то образом зависли в теле, не мешают тебе жить. Как это может быть? И вообще, с чего вдруг полковник стал в тебя стрелять чуть ли не с порога? Тут ходят странные про тебя слухи – информация просто потрясающая, как в передаче про таинственные явления на РЕН-TV… Ну так что, пояснишь мне что-то?
– Ну а что пояснять-то? – с недоумением сказал я. – Ну начал этот ваш придурок стрелять в меня, почему – не знаю. Я упал, очнулся… хм… ну не гипс, да, палата вот эта. Сами-то вы хоть знаете, что с ним случилось, почему он спятил?
– Знаем, – неохотно ответил после непродолжительного молчания капитан. – У него был рак мозга в последней стадии, скоротечный, с метастазами везде, где только можно и нельзя. Так почему он стал в тебя палить?
– Извините, ну вы же взрослый человек, у человека рак мозга, он медленно или быстро сходит с ума – я-то как вам могу пояснить, что было у него в мыслях?
– Да, мне говорили сотрудники СИЗО, что ты умеешь говорить, сокамерники о тебе докладывали. Но также они докладывали, что ты там занимался снятием проклятий, и вроде как они боялись, что ты можешь их насылать, это так? Фактически ты можешь убивать людей, насылая на них проклятие, на расстоянии, и так, что все будут считать это естественной гибелью. Это верно?
Я замер. Внутри у меня похолодело, я разглядывал гладкое лицо следователя, его короткую спортивную прическу и соображал – тут что-то не то! Как они меня вычислили?! Потом в голову пришла мысль: это не следователь.
– Вы кто такой? Покажите мне свои документы, удостоверение там или еще что-то, иначе дальше я с вами не буду разговаривать!
– Вот мое удостоверение. – Следователь достал красную книжечку и помахал ею перед моим лицом. – Ну что, успокоился? Решил, что тебя бандиты, что ли, похитили? Нет, братец, бандитам мы тебя не отдадим. Знаем мы все про тебя – знаем, как лечил в своей квартире, как полковник на тебя наехал, знаем, что ходил ты к психиатрам в больницу, – засветился ты по полной, и деваться тебе некуда. Поступаешь ты в отдел специальных мероприятий при… хм… да не нужно тебе это знать, где это «при». А что ты будешь делать, наверное, догадываешься. И давай без глупостей, твоя мать сейчас находится у нас, и, если ты взбрыкнешь, попытаешься, например, наслать проклятие на меня или на других сотрудников, твоя мать погибнет. Смотри сюда. – «Следователь» достал из сумки планшетник, пощелкал клавишами, и на экране появилось лицо моей матери.
– Сынок, со мной все в порядке, я нахожусь в хорошем месте, обо мне заботятся. Пожалуйста, сделай все, что они просят. Я тебя люблю, и мы скоро увидимся.
Мать говорила монотонно, как неживая, похоже – ее напичкали какими-то наркотиками или психотропными средствами. У меня заныло сердце – единственное, на чем они меня могли взять, это мать. И они поймали меня…
«Следователь» закрыл планшетник и доброжелательно, практически любовно сказал:
– Не беспокойся, все будет нормально! Ты получишь все, что хочешь, будешь жить в достатке, получать деньги на счет. А когда отработаешь положенное время – тебя отпустят, здорового и веселого! Будешь жить-поживать на свои денежки с мамой и с кем там захочешь, и все, никаких проблем! Ну все, отдыхай, а наши ребята тебя пока постерегут, чтобы ты чего-нибудь не выкинул, говорят, ты парнишка хоть и тихушник, но строптивый, как черт. Отдохни, а завтра врачи тебя посмотрят и скажут – в каком ты состоянии и можно ли начинать с тобой работу. Какую работу? Увидишь. Теперь ты боец спецподразделения «Ночь». Гордись!
«Следователь», усмехнувшись, вышел из комнаты, а я с горечью подумал: «Вот на хрена мне это все надо было? Ну зачем, зачем я полез обеими своими погаными ручонками в тот телевизор? Ииииэээххх…»
Глава 3
Долго я в палате не залежался, меня поволокли на обследования – брали кровь, просвечивали мозг, руки-ноги, все тело мое исследовали, будто я подопытная собачка, и не отвечали ни на какие вопросы.
Я вообще не знал, где нахожусь – то ли в подземелье, то ли высоко над землей, а может, под водой, да черт их знает! Эти гребаные врачи – или не врачи? – молча, как автоматы, бегали вокруг меня и только подавали однообразные короткие реплики: подержи то, подержи се, наклонись, выпрямись, не дыши – дыши.
Аппаратура, которую они использовали, была мне незнакома, одно было ясно: эти приборы очень дорогие и вряд ли стоят в районной больнице города Заплюевска.
Столько исследований мое тело не видело никогда – тем более что я и болеть-то не особо болел…
В конце всех процедур меня повели в небольшую комнату, обставленную аскетично, но стильно – кресла из белой кожи, столик из толстого темного стекла, какие-то картинки на стенах – все в тон, все нарядно и даже на вид дорого. Там сидел приятный мужчина лет пятидесяти, с седоватыми волосами и голубыми пронзительными глазами, смотревшими весело и немного с насмешкой.
– Приветствую вас, молодой человек. Вас звать Петр, насколько мне известно. Меня – Алексей Федорович. Я куратор по паранормальным явлениям группы «Ночь». Присаживайтесь, поговорим. Итак, насколько я знаю, вы обладаете способностью напускать порчу на людей, с тем чтобы они теряли здоровье и умирали. Расскажите мне с самого начала – откуда у вас взялась эта способность? Чувствовали ли в детстве свою необычность? Были ли у кого-то в вашем роду аномальные способности? – Он расположился поудобнее и закинул ногу на ногу. – Не спешите, у нас много времени – рассказывайте все, с самого начала.